Последние несколько лет публикации, освещающие региональные водные проблемы, вопросы строительства ГЭС, Аральского кризиса напоминают репортажи с полей сражений… Иногда диву даёшься откуда у журналистской братии столько негативной энергии, противоречащей принципам добрососедства и не способствующей созидательной деятельности народов региона. Однако обобщение содержания подобных статей показывает, что это не обычные журналистские «страшилки», а плоды запланированных пропагандистских кампаний. И пишут их не журналисты, а солидные «специалисты» в костюмах, сидящие в ташкентских офисах и таким образом, отрабатывающие свой хлеб, получаемый из закромов родного государства.

Причём все подобного рода публикации, идущие без настоящей подписи авторов, содержат оценочные суждения, но избавлены от конкретных фактов, присутствуют лишь ссылки на международные документы и слова некоторых экспертов. Чего же не договаривают эти ташкентские «Петров»-ы и «Иванов»-ы, наспех настрачивающие такие статейки с целю взбудораживания общественного мнения?

С чего начинается Арал?

Так, с чего же начинается Арал, вернее проблема высыхания Арала? Люди старшего поколения помнят победные рапорты советских времен, об освоении новых земель в республиках Средней Азии, прокладке ирригационных каналов в пустынях, миллионах тонн урожая хлопка-сырца. Однако в ту пору не было принято говорить о чрезмерном и неэффективном использовании водных ресурсов, экстенсивной сельскохозяйственной политики, приведшей в конечном итоге к губительным экологическим последствиям – благо, жили в одном общем доме под названием «СССР» и господствующая идеология не позволяла этого.

Вот некоторые цифры тех лет, причём часть из них составлена узбекскими специалистами: в 1960 году объем используемых Узбекистаном водных ресурсов составлял 30,78 кубических километра, в том числе на орошение уходило 27,9 кубокилометра. Таджикистану доставались, соответственно, 9,8 и 8,69 кубических километра. Спустя двадцать лет эти показатели в Узбекистане возросли более чем в два раза (!), в Таджикистане они существенно не изменились и составляют 11,43 и 11,7 кубокилометра. В 2000 году узбекские земледельцы использовали на орошение уже 56,66 кубокилометров, а таджикские – 9,05.

Если суммарный естественный речной сток в бассейне Аральского моря в среднем за год составляет 116,5 кубокилометра, то более 59,8 процента этого объема используются Узбекистаном, а Таджикистаном – всего около 11,9 процента. Хотя на территории Таджикистана формируется боле 55 процентов водных ресурсов этого бассейна, а в Узбекистане – лишь 7,6 процента.

Вместе с тем, расточительное отношение к водным ресурсам, экстенсивная водная политика, гонка по наращиванию сельскохозяйственного сектора, особенно в сфере хлопководства и другие факторы привели к катастрофическому уменьшению объема воды в Аральском море – с 941 кубокилометра в 1970 году до менее 100 кубокилометров на сегодняшний день. За последние 35 лет из-за несоблюдения лимита попусков в Аральское море его объем сократился более чем в девять раз. Доказано, что в этом повинны именно страны, расположенные в низовье бассейна. Так что, не Таджикистан является источником загрязнения и экологического бедствия в бассейне Аральского моря.

По данным многолетних наблюдений, водный и солевой режимы Сырдарьи и Амударьи на территории Таджикистана остаются на уровне средне-многолетних показателей, Изменения этих режимов происходят, в основном, в равнинной части. Если в 1950-1965 годах минерализация воды этих рек изменялась в пределах допустимого (0,33-0,72 грамма на литр), то уже в 70-80-х она достигла до 2,8 г/л в низовьях. Наибольшее увеличение минерализации воды Амударьи происходит за пределами Таджикистана на пути между створами гидропоста Керки (Туркменистан) и водохранилища Туямуюн (Узбекистан) за счет сброса коллекторно-дренажных вод в среднем течении. Необходимо подчеркнуть, что в среднем и нижнем течении Амударьи отмечаются самые большие потери воды в ходе фильтрации и низкий коэффициент полезного действия системы.

Согласно имеющимся данным площадь засоленных земель в регионе за последние пятнадцать лет увеличилась в Туркменистане – до 91 процента; в Узбекистане – до 56-75 процентов; в Таджикистане – до 18-36 процентов; в Кыргызстане – до 12-18 процентов; в Казахстане – до 40-80 процентов. По данным узбекских мелиораторов, в Хорезмской области этот показатель достигает 93 процентов, в южных районах Каракалпакстана – 91 процента, в Ферганской области – 49 процентов, в Андижанской – 44,3 процента.

Исследования академика АН Узбекистана М.А.Мухамеджанова показывают, что в засоленном и заболоченном состоянии находятся 800 тысяч гектаров узбекских земель, а 1,5 миллиона гектаров в устье Амударьи превратились в пустыню. Засоленные земли приходится регулярно промывать, что, с одной стороны, требует дополнительных объемов воды, а с другой – добавляет проблему сброса засоленных промывных вод. В Средней Азии уже существует более двадцати таких озер площадью десять квадратных километров и более. Самый крупный из таких водоемов площадью 3200 квадратных километров образовался на месте Сарыкамышской впадины.

В целом экологическая проблема в регионе вокруг Арала – в большей степени экономическая и технологическая. Поэтому систематическое давление на общественное мнение с указкой на Таджикистан, как на основного виновника проблемы Арала, не то, что несправедливо, а является циничным искажением общеизвестных фактов. Ясно, что экологическая проблема Аральского моря и строительство Рогунского водохранилища абсолютно не связанны между собой – ведь Рогунского водохранилища пока нет, а проблема Арала существует уже давно и с каждым годом всё более усугубляется.

Узбекистан: советским водным квотам – да, гидроэнергетическим проектам – нет!

Почему же происходит такое? Вся проблема в том, что вопросы рационального и справедливого использования водно-энергетических ресурсов региона из разряда социально-экономического перешли в разряд политический. В настоящее время эти вопросы обсуждаются не с научной позиции, а в контексте конкретных политических задач. Именно поэтому и появляются на информационном пространстве заказные публикации псевдожурналистов «Петров»-ых и «Иванов»-ых, создающие нездоровый климат вокруг межгосударственных водно-энергетических отношений. В результате, общественность стран региона получает тенденциозную и искаженную информацию, порождаются взаимное недоверие и необоснованные опасения населения по поводу строительства водохранилищ и гидроэлектростанций.

Что касается опасений по поводу якобы ожидаемого искусственного маловодья и связанных с ним проблем орошаемого земледелия, которые, якобы, возникнут после строительства Рогунского водохранилища, то эти опасения, по большому счету, не имеют под собой реальной почвы. Они являются следствием отсутствия объективной и достоверной информации о намечаемой достройке Рогунской ГЭС и других гидроэнергетических объектов республики.

Что ж, попробуем апеллировать к фактам. Проектные разработки строительства Рогунской и других ГЭС были выполнены при активном участии специалистов Узбекистана из института «Ташгидропроект», причем – с преимущественным учетом интересов Узбекистана и Туркменистана. В отчёте ташкентского института «Средазгипроводхлопок» за 1991 год говорится, что основными мероприятиями по снижению дефицита воды в бассейне реки Амударья являются осуществление реконструкции оросительных систем и строительство Рогунского водохранилища. Об этом же пишут в своем отчете в 1993 году специалисты института «Ташгидропроект», подтверждая параметры, эффективность и значение гидроузла в решении энергетических, водохозяйственных и социально-экономических проблем среднеазиатского региона.

Почему-то ни одна из сторон, высказывающих претензии по поводу строительства ГЭС в Таджикистане, не хочет признавать, что строительство Рогунской ГЭС, как и Шуробской на Вахше и Даштиджумской на Пяндже, было утверждено документально всеми странами региона в конце 80-х годов. Подписи предыдущих или нынешних руководителей стоят под многими планами освоения пустынных земель и соглашениями по строительству гидросооружений в регионе.

Те документы были составлены с учетом того, что наполнение Рогунского водохранилища будет осуществляться в течение 8-10 лет, а в маловодные годы этот срок будет соответственно продлеваться, и что данный процесс будет почти незаметен для орошаемого земледелия стран нижнего течения, причём тогда же было запротоколировано и распределение квот по реке Амударья. Именно эта последняя деталь приглянулась руководителям Узбекистана. Ведь они от такого распределения водных ресурсов только выигрывали. Так, если объем стока в бассейн Аральского моря из Таджикистана составляет 55,4 процента, Кыргызстана – 25,3, Узбекистана – 7,6, Туркменистана – 2,4 процента, то только из Сырдарьи Узбекистан забирает 50,5 процентов, а Таджикистан – 7,8, Кыргызстан – 0,5 процента. А из Амударьи Узбекистан и Туркменистан получают более чем по 42 процента, Таджикистану же из этой реки определены 15,2, Кыргызстану – 0,3 процента.

В феврале 1992 года в Алма-Ате было подписано Соглашение и образована Международная Координационная Водохозяйственная Комиссия. МКВК определила Таджикистану лимит со ствола Сырдарьи в 7,8 процента, со ствола Амударьи – 15 процентов. Фактически Таджикистан сейчас использует в среднем 10-12 процентов. При этом удельное водопотребление в Таджикистане составляет 1843 кубометра, в Туркменистане – 4044, а в Узбекистане – 2596 кубометров.

Такое распределение в целом не соответствует международным принципам справедливости, пропорциональности, суверенитета на использование своих природных ресурсов. По сути это корректировка квот советских протоколов, приведших к катастрофе Арала. Именно поэтому неприятие Узбекистаном проектов строительства гидроэнергетических сооружений в странах верховья, порождает закономерный вопрос: почему бы Таджикистану с Кыргызстаном не поставить вопрос о проведении международной экспертизы по справедливости водопользования в регионе?

Касаясь взаимовыгодных отношений между соседями, необходимо напомнить, что Узбекистан за использование вод Туямуюнского водохранилища в целях орошения платит Туркменистану денежную компенсацию в размере свыше $14 млн. в год, в то время как Таджикистану за использование Фарходского водохранилища и плотины не платится ни цента. Таджикистан не получает компенсацию также за услуги, оказываемые странам региона Кайраккумским водохранилищем, которое было построено в 1952-1956 годы. Это водохранилище обслуживает нужды Таджикистана лишь на тридцать процентов, работая, в основном, на Сырдарьинскую ГРЭС и водохозяйственные цели Узбекистана. Тем временем Кайраккумское водохранилище обеспечивает водой около 200 тысяч гектаров земель Узбекистана. По данным самих узбекских специалистов, один гектар орошаемой земли дает около 200-300 долларов США чистого дохода. С учетом этого получается, что Кайраккумское водохранилище способствует ежегодному получению Узбекистаном $40-60 миллионов.

Узбекские специалисты много говорят и по поводу строительства ГЭС на реке Зеравшан, которые имеют режим суточного регулирования и не изменят баланс стока воды данной реки. Согласно исследованию «Германского общества технического сотрудничества», ГЭС на Зеравшане не нанесёт никакого вреда ирригационной системе Узбекистана, который использует 94 процента водных ресурсов этой реки, формируемой исключительно на территории Таджикистана. Таджикистан намерена построить на реке Зеравшан малую ГЭС суточного регулирования, которая не будет влиять на баланс воды данной реки.

Сотрудничеству альтернативы нет

Почти в каждом материале и выступлениях узбекских государственных мужей раздаются призывы к согласованности действий и соблюдению интересов в сфере управления водными ресурсами региона. Однако когда дело доходить до практической реализации этих призывов, они под разными предлогами меняют свою позицию.

В этом контексте действия руководителей стран региона кардинально отличаются. К примеру, решение властей Таджикистана о возобновлении достройки Рогунской ГЭС нельзя назвать односторонним, как пытаются представить её оппоненты. Этот объект является открытым акционерным обществом, и страны Центральной Азии в первую очередь могут быть его участниками. Поэтому соседние страны должны быть не меньше Таджикистана заинтересованы в достройке этого водохранилища. Правительством Таджикистана принято решение учредить международный консорциум инвесторов для реализации Рогунского гидроэнергетического проекта, о котором ещё в декабре 2007 года официально были уведомлены все страны региона. Кроме того, Таджикистан предложил своим соседям реализацию проекта по переброске запасов воды Сарезского озера в равнинную часть региона с целью обеспечения населения стран низовья качественной питьевой водой, причём на бесплатной основе.

Но как уже упомянули, Узбекистан по этим вопросам каждый раз занимает обособленную позицию, при этом всегда противоположную. Тем временем в этой стране реализуются многочисленные проекты по созданию искусственных водохранилища. Их суммарный объём на сегодняшний день составляет около 100 кубических километров. При этом узбекистанская сторона даже не считает нужным проинформировать о своих проектах соседние страны. Однако условиях постепенного потепления климата это путь в никуда.

В этом плане, есть ещё одна проблема, не менее важная и напрямую взаимосвязанная с проблемой Аральского моря, требующая совместных действий стран региона. Это спасение в странах Центральной Азии ледников и хрупких горных экосистем, особенно горных лесов. За последние десятилетия изменение климата, в том числе поток песчаной пыли приводимой из Приаралья и оседающий на поверхность ледников региона, привело к 30-процентному сокращению их площади. Несмотря на то, что ледники Памира и Тянь-Шаня образуют около 50 процентов стока воды рек Аральского бассейн, к сожалению, не все страны региона считают кризис водообразующих ледников экологической проблемой.

По данным учёных, в Центральной Азии около 70 процентов вырабатываемой электроэнергии приходится на тепловые электростанции, ежегодно выбрасывающие в атмосферу миллионы тонн парниковых газов, которые являются основной причиной изменения климата. Исходя из этого, благополучие всех стран региона в ближайшей перспективе заключается в использовании альтернативных источников энергии, самым доступным и дешёвым из которых являются гидроэлектростанции.

Как бы то нибыло, ни одна из стран региона не в состоянии решить эти проблемы в одиночку и только в своих интересах. Проблемы глобальные и их решение лежит на плоскости коллективных действий. Можно надеяться, что те же ГЭС на Вахше, Амударье и Зеравшане государства Центральной Азии будут строить вместе ради будущих поколений. По крайней мере, у них ест шанс превратить водно-энергетические проблемы в поле сотрудничества, показывая всему миру простоту и рациональность восточной мудрости.

Х. Юсупов, журналист