Рофе Зугуров четыре последних года из своих восемнадцати употребляет инъекционные наркотики. Как и большинство Кулябских мальчишек, он с раннего детства работал на поле, ходил за скотом. В школе начал курить, в пятом классе попробовал марихуану. Как признаётся сам, чтобы не ударить лицом в грязь перед одноклассниками. Седьмой класс запомнился первым уколом. С тех пор его жизнь ничем не отличается от жизни сотен тысяч подростков-наркоманов в Таджикистане. Школу пришлось бросить – в голову ничего, кроме задач по поискам очередной дозы, не лезло. Отец и старшие братья уже пять лет в России, посылают деньги на питание Рофе с матерью и двух его сестрёнок. Рофе признаётся, что ворует деньги, а мать, не в силах ничего поделать с его болезнью, ничего не сообщает отцу. Боится, что он может вернуться, а его место работы займёт кто-нибудь другой, тогда их ждёт нищета.

В Таджикистане, по официальным данным министерства здравоохранения, зарегистрировано 18 тысяч наркоманов. По оценкам экспертов, действительное количество наркозависимых граждан в Таджикистане превышает официальные данные более чем в двадцать раз. Разница объясняется тем, что не все наркоманы имеют возможность и желание лечиться в специальных государственных учреждениях, несмотря на то, что лечение в них является анонимным. Такая несхожесть официальной и неофициальной статистики имеет место в Колумбии, Таиланде, Сомали и Боливии.

Бороться с наркотической зависимостью молодых людей можно только при активном участии семей, там, где родители борются за своих детей. Давно доказано, что наркотики поражают, прежде всего, выходцев из неблагополучных семей, где нет теплых человеческих взаимоотношений. Как можно говорить о семейном благополучии, если больше пятидесяти процентов семей неполноценны в прямом смысле слова. Мужчины годами пропадают на стройках по всему СНГ. Воспитание детей проходит в одностороннем порядке со всеми вытекающими. Как следствие, в сегодняшней экономически бедствующей республике стремительно снижается и возрастной ценз наркоманов.

В стране с исторически сложившейся культурой, наркомания особенно сильно сказывается на национальных традициях и моральных устоях общества. Отмечен рост пристрастия к наркотикам молодых женщин, девушек и даже девочек-подростков от 12 до 16 лет. Женщин, издревле считающихся хранительницами очага и домашнего уюта, всё больше в рядах героинозависимых больных. Их, как правило, используют в качестве курьеров наркотиков в соседние страны, Казахстан и Россию. Сделав пару челночных рейсов и подзаработав немного денег, «транзитницы» сами пробуют, и отказаться уже не могут. Немаловажно и то, что для перевозок внутри страны и распространения на «точках» оптовики отдают предпочтение женщинам, потребляющим героин. Им легче маскироваться под рядовых потребителей, ведь когда у распространителя при себе малая доза наркотического вещества, он всегда может отговориться, что носит с собой наркотики для личного потребления, и тогда наказание будет гораздо мягче, чем за их распространение.

Более пятидесяти процентов таджикских женщин в возрасте до тридцати пяти лет видят своих мужей реже двух месяцев в году. На каждой таджикской улице есть семья, распавшаяся по причине супружеской неверности жён, начавших употреблять наркотики и покатившихся по наклонной. Женщина, у которой муж на заработках – идеальная мишень для наркодилера. У неё, как правило, есть деньги, отправляемые благоверным и куча свободного времени. Остальное дело техники. А сев на иглу, такая женщина становится подстилкой всем – участковому милиционеру, инспектору по коммунальным сборам, наркодилеру. Таких тысячи. Мужья, годами отработав на строительстве какой-нибудь подмосковной многоэтажки, вернувшись, обнаруживает, что его жена употребляет наркотики и спит со всеми подряд.

Темпы роста наркоманов в Таджикистане уже давно реальная угроза генофонду нации. Более чем двухсоттысячная армия инъекционных наркоманов уже есть. Каждый из них вовлекает в наркотическую зависимость от 8 до 20 человек. Исследования, проведенные сотрудниками Агентства по борьбе с наркотиками при президенте Эмомали Рахмоне, показали, что две трети из которых «сидят на героиновой игле» и их возраст не превышает 29 лет. При этом наркобизнес уверенно развивается, формирует сознание потребителя. Для этого используется все что угодно: дискотеки, телевидение, фильмы, распространяющиеся в пунктах проката, выросших как грибы после дождя, газеты, литература. Когда-то наркоманы, в героиновом понимании, в этой сугубо азиатской стране, практически были изгоями. Сегодня наркокультура перевела наркотик из разряда нетерпимых явлений в разряд чего-то обыденного, даже привилегированного. Торговля героином становится плюсом, показателем наличия связей и достатка. Это неудивительно, если в семи случаях из десяти красивый дом и дорогая иномарка куплены на наркоденьги. В Таджикистане, перед тем, как благословить молодых на создание семьи, родители обеих сторон пытаются узнать друг о друге больше, о связях, знакомых, влиятельной родне, наличие которых служит дополнительным козырем в тонкой игре азиатского сватовства. В Душанбе, в последние несколько лет, славой самых привлекательных женихов, как это не абсурдно, стали пользоваться сынки крупных наркодельцов.

В Таджикистане молодёжь перестала понимать, что наркотик – это несомненное зло. Он лишает человека самого главного – собственной воли, а затем и жизни. Наркозависимые от героина кончают жизнь самоубийством в 3-4 раза чаще, чем люди, не принимающие наркотики. Таджикистан бьёт все рекорды по количеству фактов самосожжения среди женщин до тридцати лет. Официально, 60% принимающих наркотики инъекционным путём заражены ВИЧ, гепатитами разной формы. В 95% случаях гепатит протекает у наркозависимых бессимптомно.

Антигероиновая гвардия президента Рахмона ничего не делает, или не хочет делать, либо получает за то, чтобы не делать. Иначе моду на наркотики, а тем более на торговлю наркотиками ничем не объяснить. По логике, Рахмон создавая, либо не препятствуя появлению необходимых предпосылок, сам подсаживает таджикский народ на иглу!

«В Душанбе крупные торгаши зельем строят дома из золота, – говорит Рофе в героиновом бреду. – Если бы стать таким, жизнь бы изменилась, – блаженно закрывая глаза, бормочет он. Не успев получить даже базовое образование, полусгнивший наркоман не понимает, что, как и многие тысячи своих соотечественников, уже вышел на финишную прямую, что осталось, при таком темпе, ещё пару лет. Рофе мутным взором оглядывает вонючий подвал, и уже не видя меня, чему-то улыбается.

 

Михаил Калантаров