Кого выберет Рахмон – Иран или Саудовскую Аравию?

Мы живем в удивительное время лживых, бесстыдных, ведущих двойные игры, недальновидных политиков. При всем том, что они заботятся лишь о роскошной жизни, сохранении личного иммунитета и влияния своей власти и окружении, порой у них часто не хватает воли не только признать свои ошибки, но даже выполнять возложенные обязанности. А именно, думать о народе, выступать гарантом выполнения взятых обязательств в соглашениях, подписанных с другими странами.

Его вышеперечисленные «качества» во всей красе раскрылись в недавнем конфликте Ирана и Саудовской Аравии. Таджикистан буквально «завис» в этом дипломатической бойне и до сих пор в глазах международного сообщества ведет двойную игру, то танцуя под музыку Москвы, то поворачиваясь к Тегерану, то целуя руки Эр-Рияда.

Само по себе таджикское государство – просаудитское, постоянно пытавшееся сблизиться с королевской семьей, намекая на суннизм. Но, в то же время, отдалиться от Ирана таджики не могут, поскольку это второй после России военный союзник, у которого Душанбе покупает большой количество боеприпасов. Кроме того, их связывают тесные этнические, культурные и экономические связи.

В момент зарождающегося конфликта два главных действующих лица таджикской политики – лидер запрещенной Партии исламского возрождения (ПИВТ) Мухиддин Кабири и президент Таджикистана Эмомали Рахмон – неожиданно оказались по разные стороны баррикад. Кабири посетил Иран в конце декабря, а спустя несколько дней Рахмона запечатлели в Эр-Рияде во время религиозного обряда.

Тегеран, единственный из всех игроков таджикской политической арены на официальном уровне пригласил к себе лидера ПИВТ Мухиддина Кабири. Несмотря на протест Душанбе во время визита последовало еще более громкое событие – встреча Кабири с духовным лидером Ирана аятоллой Хаменеи. Тем не менее, Тегеран хранил молчание, несмотря на просьбы ПИВТ повлиять на ситуацию еще летом этого года, а также держал паузу во время официального запрета партии и задержания ее членов.

Почему же в политике Тегерана по отношению к Таджикистану произошел такой поворот? Вряд ли Тегеран хочет выразить свое недовольство по поводу давления на мусульман в Таджикистане, принимая во внимание, что этому давлению подвергаются сунниты.

Иран особо открыто не вмешивался во внутренние дела Таджикистана с 1997 года, когда по итогам т.н. межтаджикского мирного соглашения власть в Душанбе упрочилась в руках ставленников России. С того времени Таджикистан так и остался в сфере влияния России.

Полагаю, что поворот в политике Тегерана в отношении Душанбе связан с тем, что Иран и Россия, как союзники по Сирии, договорились о чем-то относительно Таджикистана. Тем не менее, Таджикистан по этническим, лингвистическим, культурным и религиозным характеристикам является частью персидского мира и интерес Ирана к нему вполне закономерен и понятен.

С другой стороны, поездка Эмомали Рахмона в Саудовскую Аравию – это знак сближения Душанбе с Эр-Риядом. Это по некоторым оценкам стало неким ответом на приглашение Кабири в Тегеран.

Так, 3 января 2016 года в честь официального визита Президента Таджикистана Эмомали Рахмона в Королевство Саудовская Аравия состоялась церемония официальной встречи высокого гостя перед Деваном Малика – Дворца Ямам. В честь этого события данная площадь была празднично оформлена. В ходе переговоров Эмомали Рахмон напомнил об истории взаимоотношений двух стран, в частности, отметил, что Саудовская Аравия одной из первых в мире официально признала независимость Таджикистана среди исламских, арабских стран и всего мира.

«Мы, в Таджикистане, считаем Саудовскую Аравию своим важным партнером в арабском мире и на Среднем Востоке, и постоянно стремимся к развитию и укреплению многогранных отношений с ней, – заявил президент Таджикистана на переговорах с саудовским королем Салманом ибн Абдулазиз Оль Саудом. – Наши народы и страны объединены множеством общих исторических, культурных и духовных связей».

Также, по словам Рахмона, стабильность и безопасность Центральной Азии, которая также сталкивается с угрозой терроризма и экстремизма, прежде всего, во многом связаны с тревожной ситуацией в Афганистане и вопрос всестороннего решения афганской проблемы занимает приоритетное место во внешней политике Таджикистана. Чаноби Оли отметил, что настало время для того, чтобы мы уделяли особое внимание фундаментальным и реальным секторам экономики и наладили долгосрочное и взаимовыгодное сотрудничество в этих сферах между Таджикистаном и Саудовской Аравией.

В то же время за последние 13 лет саудовский фонд развития выделил Таджикистану кредиты на сумму 84 млн. долларов с целью финансирования развития сектора образования, сферы здравоохранения, а также на строительство дорожной инфраструктуры. Данная цифра кратно меньше объема инвестиций, которые «влил» Иран в экономику Таджикистана. Но, как говорится, времена меняются, меняются и друзья.