Реализуемая в последние годы политика таджикского руководства по отношению к собственным же гражданам, этническим узбекам, уже давно классифицируется правозащитниками в качестве дискриминационной. Для нашей страны это не первый случай, когда с территории республики таким образом “выселяют” людей не титульной национальности. В свое время подобная тактика уже была предпринята по отношению к русским. Чем все это закончилось, известно: резня, погромы, бешеный отток русскоязычного населения из страны. Однако в данном случае последствия могут быть во сто крат хуже, так как количество проживающих в Таджикистане русских в начале 90-х годов прошлого столетия несопоставимо мало по сравнению с количеством проживающих в данное время здесь узбеков. Не стоит сбрасывать со счетов и другой немаловажный фактор близость границы с Узбекистаном, чье население не станет безропотно взирать на несправедливость и унижение по отношению к своим братьям.

Пока же все развивается по “накатанному” сценарию. Центр давно дал распоряжение о смещении с руководящих постов лиц узбекской национальности. Для этого из Душанбе по местам разнеслась “молния”, согласно которой по всей стране сформированы бригады-комиссии, состоящие из сотрудников правоохранительных органов. Эти комиссии работают на предмет выявления среди различных категорий служащих узбеков для их последующего увольнения в административном порядке.

Таким образом, узбеки, занимающие мало-мальски значимый пост вынуждены идти на подлог и менять в паспорте национальность на таджикскую. В этом трудно винить моих братьев, так как каждый из них, как это не парадоксально звучит, отказывается от своей национальности ради будущего своих детей.

Самой настоящей провокацией со стороны властей стало переселение в Согдийскую область, население которой, как известно, составляют в большинстве своем узбеки, представителей титульной национальности из других районов и областей Таджикистана. В один из здешних поселков под названием Увок, где 90% жителей составляют узбеки, переселили сразу 30 таджикских семей. Вновь прибывшим администрация Шахристанского района выделила под строительство плодородные земельные участки, принадлежащие местным узбекам. На все претензии местное начальство только усмехается и грозит переселением сюда в ближайшее время еще порядка 200 семей из Куляба и Горно-Бадахшанской автономной области. Получается, что руководство нашей страны намеренно подогревает протестные настроения местных узбеков, и без того оставшихся на обочине жизни, утрачивающих по милости больших начальников свои национальные традиции, язык, культуру, ведь в стране запрещена любая литература на узбекском языке, даже диски и кассеты с аудио и видеозаписями узбекских исполнителей здесь предаются анафеме.

К слову, в последнее время доходит до того, что даже таджики, просматривающие каналы узбекского телевидения, подвергаются уголовному наказанию. Во всяком случае, так было заявлено сотрудниками ОВД Канибадамского района, осуществлявшими соответствующий плановый рейд. В ходе рейда в одном из госучреждений “попались” рядовые сотрудники, смотревшие передачи узбекского канала “Ёшлар”. После начальству милиционеры пригрозили уголовной ответственностью в случае повторного “нарушения” режима, а к “провинившимся” потребовали применить строгие дисциплинарные меры наказания.

Так что же ожидает таджикских узбеков завтра, если уже сегодня на государственном уровне создаются все “условия” для их пока моральной ликвидации? Понятно, что уже в скором времени накал страстей превысит допустимые границы и таджикские узбеки начнут открыто выказывать недовольство. По всей видимости, этого и добивается администрация Рахмона, которой сейчас нужен только повод, чтобы дать команду “фас” на уже физическое истребление узбеков. Однако зарвавшийся царек должен обладать хоть самой малой толикой ума, чтобы понять, что в данном случае он может взорвать ситуацию не только у себя в стране, но и в Центральной Азии, густо заселенной узбеками во всех ее странах.

Автор: Шукур Саидхон shukur_saidhon@mail.ru

Таджик-Омар Хайям уроженец города Нишапура в Хорасане (ныне Северный Иран). Омар был единственным сыном, и поэтому отец дал ему прекрасное образование. В 8 лет знал Коран по памяти, глубоко занимался математикой, астрономией. Десятилетним Омар изучал арабский язык, а через два года стал учеником Нишапурского медресе. Он блестяще закончил курс по мусульманскому праву и медицине, получив квалификацию хакима, то есть врача. Но медицинская практика мало интересовала Омара, и он решил продолжить образование. Хайям занимался у известного деятеля мусульманской культуры Сабита ибн Курры. Известно, что еще во время пребывания в Нишапуре он изучил труды греческих математиков и прочитал перевод знаменитых «Начал» Евклида. Детство Хайяма пришлось на жестокий период сельджукского завоевания Центральной Азии. Погибло множество людей, в том числе значительная часть учёных. Позже в предисловии к своей «Алгебре» Хайям напишет горькие слова: Мы были свидетелями гибели ученых, от которых осталась небольшая многострадальная кучка людей. Суровость судьбы в эти времена препятствует им всецело отдаться совершенствованию и углублению своей науки. Большая часть тех, которые в настоящее время имеют вид ученых, одевают истину ложью, не выходя в науке за пределы подделки и лицемерия. И если они встречают человека, отличающегося тем, что он ищет истину и любит правду, старается отвергнуть ложь и лицемерие и отказаться от хвастовства и обмана, они делают его предметом своего презрения и насмешек. В возрасте шестнадцати лет Хайям пережил первую в своей жизни утрату: во время эпидемии умер его отец, а потом и мать. Омар продал отцовский дом и мастерскую и отправился в Самарканд. В то время это был признанный на Востоке научный и культурный центр. В Самарканде Хайям поступает вначале учеником одного из медресе, но после нескольких выступлений на диспутах он настолько поразил всех своей ученостью, что его сразу же сделали наставником. Как и другие крупные ученые того времени, Омар не задерживался подолгу в каком-то городе. Всего через четыре года он покинул Самарканд и переехал в Бухару, где начал работать в хранилищах книг. За десять лет, что ученый прожил в Бухаре, он написал четыре фундаментальных трактата по математике. С группой учёных разработал солнечный календарь — намного точнее Григорианского. В 1074 году его пригласили в Исфахан, центр государства Санджаров, ко двору султана Малик-шаха. По инициативе главного шахского визиря Омар становится духовным наставником Султана. Кроме того, Малик-шах назначил его руководителем дворцовой обсерватории, одной из крупнейших. Он не только продолжал занятия математикой, но и стал известным астрономом. Однако в 1092 году, со смертью покровительствовавшего ему сельджукского султана Малик-шаха и его визиря Низам ал-Мулка его исфаханский период заканчивается. Обвинённый в безбожном вольнодумстве, поэт вынужден покинуть сельджукскую столицу. Он скитается по дворам разных властителей, затем возвращается в родной Нишапур, где умирает в нищете и одиночестве.