Глава IV

Ватан, омад бањор, аммо набинам гул ба домонат,

Наояд наѓмаи шодї зи мурѓони ѓазалхонат.

Ба љои мављ хун мељўшад аз анњори хандонат,

Ба љои лола рўяд доѓ аз тарфи биёбонат.

Весна пришла, Отчизна! Не видно радости твоей.

Не слышно, как поет в саду веселый соловей.

Вода течет в твоих ручьях, похожая на кровь,

Тюльпанов нет, поля бледны без трав и цветов.

Кончалась осень, в лицо уже дули первые зимние холода, а советские войска все еще не могли завершить взятия ущелья Панджшер. Они и сами уже сбились со счета, какой совершают рейд, чтобы сломить сопротивление моджахедов Панджшера с Ахмадшахом Масъудом во главе, захватить этот плацдарм и восстановить связь центра с северными провинциями Афганистана. К этому времени Советские войска успели захватить большинство городов и сел на юге страны и двигались на север, чтобы покорить себе провинции Баглон, Тахор и Бадахшан. Что мешало им скорее добиться поставленной цели, так это то, что единственная дорога, связующая центр Афганистана с этими провинциями, была проложена через ущелье Панджшер. А моджахеды Панджшера с Ахмадшахом Масъудом во главе ни за что не хотели пустить чужеземцев в свои владения. Они, как аллигатор, стояли на пути советских войск. Единственная дорога, связующая центр с северными провинциями, была под их контролем. И никто еще не помнил, чтобы кто-то чужой смог бы одолеть этот бастион и беспрепятственно пройти этой дорогой. Как уверяли сами моджахеды, не было и в помине таких сил, чтобы прошли их.

Известие о непобедимости сил моджахедов Ахмадшаха Масъуда дошло даже и до Политбюро ЦК КПСС. И на совещании Генерального Штаба Вооруженных Сил  СССР генералы и высшие чины Советской армии, участвовавшие в боях второй мировой и Великой Отечественной войны, выражали свое недовольство действиями командующих силами Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Было решено, что в помощь им откомандируют таких опытных, видавших виды, генералов, как Махмуда Горева, Александра Ляховского, Владимира Варенникова, чтобы сломить сопротивление моджахедов ущелья Панджшер и завершить операцию по налаживанию транспортной связи Кабула с северными провинциями Афганистана.

Названные командиры прибыли в Кабул и в течение месяца на основе анализа всех прошедших боевых операций изучали обстановку в ущелье Панджшер. И при составлении очередного плана боевых действий в этом ущелье каждый из них поделился своим видением обстановки.

На этот раз в план сражения в ущелье Панджшер были внесены весьма серьезные коррективы, тщательно скоординированы действия всех подразделений. Если в  предшествующих боях живая сила советских войск вступала в ущелье только после того, как боевые вертолеты МИ-29, МИ-8, другая бомбардировочная и истребительная авиация, артиллерия заканчивали обрабатывать ущелье, то теперь было решено, что мотострелковые части будут непосредственно десантированы боевыми вертолетами. Отличие предстоящего сражения от предыдущих на этот раз заключалось еще и в том, что теперь вместе с советскими войсками в сражении будет участвовать и столько же солдат и офицеров вновь созданной афганской армии под командованием Шахнавоза Таная. Солдаты и офицеры правительственных войск Афганистана будут двигаться авангардом. Вслед за ним будут следовать советские войска. И в нужный момент они вступают в бой, нанесут удар по моджахедам. Выходило, что теперь против моджахедов Ахмадшаха Масъуда будут воевать их же земляки. Брата сталкивают против своего же брата. И будет пролито немало братской крови.

Одновременно с этим в сражении с Ахмадшахом Масъудом советское военное командование  решило использовать и другой не менее важный фактор. А именно – использовать моджахедов Исламской Партии Афганистана под предводительством Гулбиддина Хикматёра, ярого противника Ахмадшаха Масъуда во взглядах.

Согласно плану, в предстоящем сражении советские командиры отвели моджахедам Гулбиддина Хикматёра роль стороннего наблюдателя. Гулбиддин Хикматёр должен был не вступать в бой, а с севера и юга ущелья должен был перекрыть ущелье, контролировать передвижение людей, пресечь любые попытки провоза в ущелье оружия и боеприпасов, продуктов питания и медикаментов, а также строго следить за передвижением людей, живущих в кишлаках ущелья.

Этот план был одобрен ими еще и по следующим причинам. Моджахедам, занявшим более удобные для ведения боя позиции на высотах, достаточно было вывести из строя направляющую и замыкающую боевую единицу военной техники, чтобы движущая колонна советских войск оказывалась в западне. Ликвидировать другие боевые единицы и живую силу противника в образовавшемся котле им не стоило особого труда. Таким образом, следуя по этой единственной дороге, советские войска несли огромные потери как в живой силе, так и в военной технике.

В то время, как строго-настрого было запрещено писать, говорить и показывать по средствам массовой информации Советского Союза о каких-либо потерях в живой силе и технике советских войск, их английские и американские, французские и итальянские коллеги, репортеры газет, телерадиовещательных компаний из исламских государств о разыгрывающихся баталиях и численности понесенных потерь трубили по всему миру.

Только советский народ, родители солдат и офицеров, воюющих в Афганистане, их братья и друзья не имели представления об истинном положении дел. Да и не могли иметь представления, ибо бесчувственная и бесчеловечная машина КГБ, кроме как отправлять на родину в Советский Союз гробы с телами погибших солдат и офицеров, запрещала солдатам и офицерам даже в письмах сообщать об истинном положении дел на фронтах Афганистана. Все держалось в строжайшей тайне.

Между тем, первый документальный фильм французского кинорежиссера Кристофа де Понфилия об афганской войне «Одно ущелье против одной империи», снятый в Панджшере и повествующий о первом, втором и третьем сражениях советских войск в этом ущелье,  был переведен и на другие языки. Благодаря этому фильму, зрители во многих странах мира узнали правду об этой войне, о миссии советских войск в этой стране. А советский зритель не знал и не ведал даже о существовании такой документальной хроники.

Утром первого дня очередного наступления советских войск Масъуд стоял чуть ниже кишлака Бозорак, на склоне горы у гранитного камня холма Сарича, и сколько охватывал взор, наблюдал за десантированием, передвижением советских войск, за ходом боевых действий. Иногда подносил к глазам бинокль, чтобы наблюдать и за действиями своих моджахедов. На этот раз он обнаружил, что после трехдневного артобстрела и бомбардировки советская живая сила расположилась возле кишлака Аъноба. А солдаты и офицеры вновь созданной афганской армии разместились у кишлака Руха, чуть выше кишлака Аънобы. Масъуд заранее знал о планах операции, о дате ее проведения. Ему ново было лишь то, что советские солдаты и офицеры будут десантироваться в ущелье.

Как в главном штабе Советских войск в Кабуле, так и среди служащих большинства воинских подразделений Масъуд имел широкую сеть опытных осведомителей, которыми руководил Гуломсахи и которого моджахеды называли еще и Огосохибом. И  обладать таким мощным шпионским ресурсом было его основным преимуществом над теми силами, которые воевали против моджахедов. Осведомители сообщали ему о любых, пусть даже мелких, событиях, происходящих, намечающихся в стане врага. Поступающуюся информацию он собирал, обрабатывал и на основе их анализа делал соответствующие выводы, составлял планы своих последующих действий.

Советские войска в основном состояли из лиц разных национальностей: русских, украинцев, казахов, туркменов, таджиков и других наций и народностей, населяющих Советский Союз. Пользуясь такой разнородностью воинского контингента, Масъуд и в их среду внедрил своих агентов. С их помощью он узнавал о настроениях солдат, о планах советских воинских подразделений. И согласно поступающей информации Масъуд разрабатывал и свои планы.

Гуломсахи и на этот раз предоставил Масъуду нужную информацию о дне начала наступления советских войск, о количестве задействованной в операцию авиации, бронетехники и пехоты противника. Единственное, о чем ему вовремя не успел сообщить Гуломсахи, было то, что пехота будет переброшена десантом.

«Кто знает, может, этот пункт операции был определен в самый последний момент принятия решения, что Гуломсахи не смог узнать о нем и вовремя сообщить мне» – подумал Масъуд. В любом случае, Масъуд вывел, что все действия советских войск совпадают с той информацией, которую предоставил ему Гуломсахи. Следовательно, план противодействия в основном разработан правильно. Пересмотреть его стоит лишь с учетом фактора использования русскими десантирования пехоты.

Как и при предыдущих операциях, Масъуд разместил часть своих моджахедов на склонах близлежащей к входу в ущелье горы. Это означало, что они будут встречать колонну противника. Как выходило из предстоящего боя, пехота русских теперь будет входить в ущелье не прямой дорогой, а десантом из вертолетов будет высаживаться непосредственно в селениях ущелья, что может внести некоторую сумятицу в действиях моджахедов. Масъуд приступил к отражению атаки противника и при таком раскладе сил.

Как только в ущелье въехали танки и БТР русских, моджахеды встретили их огнем из гранатометов и крупнокалиберного пулемета. Грохот взрывов  и пулеметных очередей вынудили пехоту, сидящую на броне танков и БТР, спрыгивать, занять позиции за камнями у обочины дороги и вести беспорядочный огонь по выступам скал, откуда стреляли по ним моджахеды. Занявшим сверху удобные позиции моджахедам колонна техники и бегающие солдаты были видны как на ладони. Потому им намного удобнее было вести прицельный огонь, чем советским солдатам отбиваться.

И когда на помощь своим солдатам подоспела и советская авиация, моджахеды, нисколько не смутившиеся складывающейся ситуацией, брали на мушку своих гранатометов и вертолеты противника. Не успели еще преодолеть и половину пути до середины ущелья, как уже были выведены из строя три танка и вертолет русских. Как моджахеды, так и русские наблюдали, как потеряв управление, качаясь с бока на бок, вертолет упал прямо на выступ горы и загорелся. Несколько минут спустя, был сбит и второй вертолет. Густую пелену дыма, вывалившуюся из тела вертолета, вмиг сменил полыхающийся язык пламени, и, словно, подкошенный, вертолет упал на землю, у берега реки Панджшер, перевернулся и боком залез в воду.

Увидев, что по ним ведут прицельный огонь с высотных скальных выступов и с этим они ничего не могут поделать, советские солдаты спасение свое видели в том, что бросались в бурную реку.

Бой разгорался все сильнее и ожесточеннее. Основная часть советских войск боями дошла до кишлаков Аъноба и Руха, продолжала двигаться дальше, захватывая кишлаки Бозорак и Бахорак. Передовая их часть дошла до этих кишлаков и хотела захватить кишлак Барчаман. Поддерживаемая с воздуха вертолетами истребительной авиацией, бронетехника и пехота русских двигалась дальше. Поле битвы было окутано густой пеленой дыма и огня.

За всей картиной разворачивающегося боя Масъуд наблюдал из своего наблюдательного пункта. И когда основные силы русских дошли до середины ущелья, Масъуд по рации приказал всем своим командирам выйти из своих расположений и перебраться на другую сторону, двигаться дальше и выше по ущелью. Начать бой там, где расположились правительственные войска, с Барчамана наступать в сторону селений Бахорак и Бозорак.

После того, как отдал последние распоряжения, Масъуд вышел из своего наблюдательного пункта. Увидел, что моджахеды тоже выходят из своих расположений, перебираются на другую сторону ущелья. Понял, что очень скоро эти молодые догонят и его. Густой дым, пыль, окутавшие ущелье медленно поднимались все выше и выше, и рассеивались в синеве неба. Масъуду были слышны людские крики и стоны, доносящие снизу. Двигаясь дальше по склону горы, он наблюдал и за тем, как внизу от снарядов танков горят дома сельчан, как падают люди, сраженные очередями из крупнокалиберного пулемета БТР.

Когда он проходил мимо селения Бахорак, над ним пролетела пара белых голубей. И Масъуд на мгновение остановился, чтобы посмотреть вслед за этими голубями: «Война не только людей потревожила, но и этих невинных птиц не оставила в покое. Теперь и они, чтобы остаться в живых, вынуждены как эти бездомные люди покидать свои обжитые места, улететь в другие края и страны»

Хотя и часть населения этих селений покидала свои дома и села, все же основная масса людей, особенно, инвалиды, старики и дети все еще находились в этом огненном пламени.

Масъуд не смог переселить население сел ущелья в отдаленные безопасные места, хотя и знал, что и правительственные войска и советские воинские части в трудные ситуации могут преследовать, взять их в заложники. Он жалел, что не смог их переселить в другие места.

Анализируя поступившую информацию, он не верил, что советские войска будут бомбить отдаленные селения ущелья и задействуют столько сил и боевой техники. И вдобавок к этому подключают к операции и огромное число правительственных сил. В результате они захватили и окружили больше половины ущелья. Хотя они все еще не дошли до конца ущелья, до села Джангалак, где находится его дом, но туда добраться им и особого труда не стоит. Достаточно лишь одного – двух таких маршей, и, считай, население этого села тоже окажется в огненном кольце.

Стрельба продолжалась. Селение горело полностью. Люди, оставшиеся без домов, не знали где прятаться, бегали восвояси. Оставшаяся без присмотра и хлева скотина тоже разбрелась в разные стороны, подальше от стрельбы, грохота и пожара. …

Наблюдая за картиной боя, Масъуд уже разрабатывал в мозгу план следующей операции. Хотя и час прошел с того момента, когда все моджахеды перебрались на другую сторону горы, и звук грохота взрывов, стрельбы немного затих, крики и стоны жителей сел все еще были слышны. Теперь уже с удвоенной силой. Это и понятно: люди потеряли родных и близких. Они слезами и стонами омывали свое горе. Все еще было видно, как горели дома, вспыхивали стога сена и соломы, пшеничные поля.

Воспользовавшись установившимся относительным затишьем, советские солдаты остановили свои танки, БТР, БМП и другую технику чуть ниже селений Бахорак и Бозорак и задумали соорудить палатки и сделать привал.

Правительственные же войска, состоящие в основном из местных афганцев и знающие о стойкости панджшерских моджахедов, с сооружением палаток не торопились, стояли в ожидании очередного боя. Они хорошо знали, что Масъуд и его моджахеды с часу на час могут появиться или со склона горы, или с другого берега реки, или, в худшем случае, с рощицы, и могут завязать и рукопашный бой. Моджахеды находятся на своей родине, у своего родного села и плюс к тому, что каждую тропинку здесь знают, как свои пять пальцев, еще являются и видавшими виды отважными и бесстрашными боевиками.

Масъуд же пока был на той стороне горы и все еще продолжал двигаться в сторону селения Барчаман, а его моджахеды шли вслед за ним.

До нужной точки оставалось еще немного пути, и Масъуд оглянулся. Он хотел осмотреть движущуюся колонну своих моджахедов, как увидел Кристофа де Понфилия, который вместе со своим другом Жеромом шел в колонне с моджахедами. Масъуд остановился, чтобы Кристоф догнал его.

- Кристоф! Почему себя не жалеешь? – спросил Масъуд на французском, как только он подошел.

- Что, у нас с вами жизнь не одинаковая, Омир Сохиб, чтобы вы не жалели ее, а я жалел? – вопросом на вопрос ответил Кристоф, подойдя к Масъуду.

- Мы защищаем свою родину, свою землю, свой дом. Ваша родина – Франция, Париж. Какая возникла необходимость, чтобы вы гибли на этом гористом куске земли? Да, кстати, когда и откуда вы сюда пришли-то? – чуть злой спросил Масъуд.

- «Все люди сотворены из плоти единой». Вы же сами, Омир Сохиб, цитировали и разъясняли мне строчки из газели Саади.

- С собой нет оружия? – спросил Масъуд Кристофа.

- Наше с Жеромом оружие это наша видеокамера, – ответил Кристоф. – У нас на груди значок «Красный крест». Если увидят, нас не убьют.

- Вместо четок советские солдаты носят на груди крест. Но на войне, если встретят отца с матерью, и их не пощадят, убьют. – также зло выпалил Масъуд.

- Чему быть, того не миновать. – сказал Кристоф и добавил: – Мне моя жизнь ничего не стоит. Я приехал из Парижа, чтобы снимать на видеокамеру эпизоды этой войны. Омир Сохиб, не убеждай меня в обратном.

Масъуд больше ничего не сказал и, продолжив свой путь, заметил, что от быстрой ходьбы начал потеть. Снял с себя висевшее полотенце, вытер им пот с лица и со лба и пошел дальше. В это мгновение до него донеслось слабое гудение двигателей. По звуку понял, что это вертолеты. Сразу прошел за огромный валун, что стоял неподалеку, и приказал:

- Кристоф, быстро ко мне!

Кристоф и Жером оба в мгновение ока были возле него.

По рации Масъуд приказал всем своим командирам предупредить своих моджахедов о приближении вертолетов, спрятаться и занять позиции.

Гул моторов стал все отчетливее. И внезапно два вертолета вынырнули из-за горы, со стороны ущелья Поранди, сзади моджахедов. Кто как мог, укрылся от них, чтобы зоркий глаз летчиков не обнаружил их.

Пролетев рядом друг с другом, оба вертолета пролетели над селением Аъноба, затем, поднявшись чуть выше, разбрелись – один в сторону села Барчаман, другой – в сторону села Бахорак. Туда, где остановились и устроили привал советские и афганские солдаты.

По всей вероятности, они, связавшись по рации со своим командованием, получили новое задание, что поднялись еще выше и пролетев над моджахедами, начали свои поиски. Один из вертолетов снизился настолько, что казалось, через секунду-другую ударится о выступы горы.

Наблюдая за их полетом, Масъуд передал по рации одному из своих командиров:

- Дорогой Гадо! Прикажи гранатометчикам, как только вертолеты приблизятся, пусть ударят по ним!

- Хорошо, Омир Сохиб! – послышалось с той стороны. И будто командир Гадо в воду глядел. Вертолет, летевший над селом Бахорак, повернул в сторону спрятавшихся за валунами моджахедов. Прилетел, спустился над выступами горы, видимо, желая перелететь на другую сторону горного хребта, как воспользовался моментом кто-то из моджахедов. Раздался грохот гранатомета. Снаряд попал точно в лопасти вертолета. Две лопасти сорвались, а вертолет всей своей тяжестью врезался в горный выступ. Кувыркаясь по горным выступам, вертолет загорелся. Охваченный огнем, ударился еще раз об скалу и в следующее мгновение раздался страшный взрыв, своим грохотом заполнив все ущелье. Советские и афганские солдаты, устроившие внизу привал, всполошились.

Экипаж другого вертолета, скорее всего увидевший, как был сбит его напарник, поднял свою машину выше, стремительно ринулся к месту трагедии и подверг участок, где прятались моджахеды, страшному обстрелу. Предвидевшие такое развитие событий, моджахеды надежно укрылись под огромными валунами.

Видимо, сочтя свой долг выполненным, вертолет взмыл еще выше в небо и стремительно улетел в направление Багрома.

Как только винтокрылый скрылся из виду, Масъуд решил как можно быстрее перейти гору, выйти к селению Барчаман и там наметить новый план наступления, обсудить его с командирами и моджахедами и приступить к их осуществлению: «Если в первый же день не нанесем решительного удара по врагу, то кто знает, может этой же ночью, а то и завтра враг захватит все селения ущелья и вынудят моджахедов скитаться по горам и долинам. В таком случае, связь со своим населением будет оборвана. Мы лишимся своих складов оружия, боеприпасов и продовольствия. Не исключено, что и солдаты-головорезы из Исламской партии Хикматёра заодно с афганскими правительственными войсками, воюющих с нами в ущелье, и теперь закрыли выход из ущелья. В таком случае, моджахеды окажутся оторванными от земли и не сносить им головы. Голодных, безоружных можно легко окружить и уничтожить»

И часа не прошло, как Масъуд впереди, а Кристоф с Жеромом сзади вместе с моджахедами ступили на валун, стоящий над селением Барчаман. Стоя на валуне, Масъуд поднес к глазам бинокль и начал осматривать окрестности села. Все вроде было тихо спокойно. Всмотревшись повнимательнее, чуть ниже каменных кибиток заметил группу солдат правительственных войск. Они чего-то обсуждали. Масъуд осмотрел и тропы, ведущие к кишлаку. Было ясно, что он задумал что-то. Затем он осмотрел и окрестности села Бахорак. Похоже, что советские войска решили обосноваться здесь: пригнали сюда два БТР.

- Солех Мухаммад, зови ко мне командиров на совещание! – приказал Масъуд одному из своих командиров. Вскоре прибыли все десять командиров.

- Каждый, как считает нужным, пусть осмотрит кишлаки Барчаман и Бахорак. – поручил Масъуд и добавил:

- У кого есть бинокль, пользуйтесь им, у кого нет, берите мой. Внимательно осмотрите расположение советских солдат и подразделений правительственных сил. Потом поговорим, как организовать и провести нашу операцию.

Командиры разошлись. К этому времени они уже знали, что основные силы советских солдат расположились в кишлаке Бозорак, а их танки, БТРы и БМП стоят чуть ниже, в кишлаке Аъноба.

После того, как закончили осмотр, командиры вновь собрались возле Масъуда. Кто, сидя на валунах, а кто и стоя, слушали Масъуда.

- Дядя Гадо, вам слово. – обратился Масъуд к одному из своих командиров, черную бороду которого украшала и едва заметная седина.  – С какой точки начнем наступление?

- Меня спрашиваешь, Омир Сохиб? – начал Гадо. – С самой горы до начала кишлака Барчаман  незаметно вдоль обоих берегов реки проведем основную часть моджахедов. И как только все соберемся, окружим кишлак. Деревья и кустарники нас прикроют. Видел, враг собрался на песчанике у берега реки. Что-то обсуждают. Будь на то воля Оллоха, дольше длиться их совещанию. Мы там и накроем их.

- Ходжи Бахлул, что вы скажете? – Масъуд обратился к другому своему командиру.

- Омир Сохиб, я согласен с мнением командира Гадо. Слово за вами. – выразив свое удовлетворение планом Гадо, сказал Бахлул.

- Со сказанным Гадо Мухаммадом я тоже согласен. – поддержал своих командиров Масъуд. – Когда спустимся в кишлак и окружим его, будьте осторожны, не открывайте огня в сторону мирного населения. Как только советским и правительственным солдатам станет туго, они попытаются укрыться в домах мирных граждан. Жителями кишлака, детьми они будут пользоваться как живым щитом. В таком случае мы должны действовать разумно.

Как только будет дана команда «Открыть огонь!», первыми начинают гранатометчики. Да хранит нас Оллох!

При этих словах все присутствовавшие поднесли руки к лицу, сказав: «Омин».

Был полдень. И все моджахеды, стоявшие там, кто, где мог, приступили к совершению полуденного намаза  Масъуд тоже в их числе. Закончив намаз, он обратился к Солеху Мухаммаду:

- Солех, мы с вами пойдем впереди. Остальные будут следовать за нами. Спустимся  в кишлак. Прикажи, пусть моджахеды приступают к операции.

Внизу солдаты правительственных войск, часть советских солдат, укрываясь от солнцепека, кто-то прятался в тени деревьев, а кто-то умывался у реки холодной речной водой, чтобы хоть как-то остудиться. Другая часть солдат, улучив удобный момент затишья для трапезы, прямо на земле расстелили какую-то материю и начали обедать.

Кристоф де Понфилий вместе с Джеромом Бойном, с трудом двигались по непривычной им горной тропе. Все остановились возле одного огромного валуна.

-  Мы остановимся здесь, Омир Сохиб, – сказал идущий сзади Кристоф, и Махмуд, услышав голос Кристофа, остановился и сказал:

- До свидания, Кристоф!

- До свидания! – ответил кинорежиссер и обратился к Джерому: – Отсюда все видно как на ладони. Дай Бог, сюжет будет отличный, на наш вкус. Проверь-ка батарейки видеокамеры.

-  Проверил, все в порядке. – ответил Джером.

- Мы с тобой более удобного места, чем этот, не сможем найти. Должны расположиться за каким-нибудь валуном и снимать хорошие сюжеты.  – заметил своему напарнику Кристоф.

Как того желал Масъуд, атака моджахедов началась внезапно и застала врасплох афганских солдат правительственных сил. Не ожидавшие атаки моджахедов прямо у входа в кишлак, при грохоте и разрыве снарядов гранатометов, от сильного страха они всполошились. Бросаясь врассыпную, они толком не знали, откуда стреляют моджахеды и куда им следует убегать, где прятаться. Шквал огневой мощи моджахедов начисто выбил их из колеи, не дал им возможности огнем отвечать на огонь, отстреливаться.

Опытные, закаленные в боях, моджахеды, укрывшиеся за деревьями, кустами у дороги, видя, как группами собираются солдаты афганской армии, направляли туда свои гранатометы, залпом накрывая их. Враг в панике бежал в разные стороны. Некоторые, чтобы спасти себе жизнь, бросались в бурную реку Панджшер. Многих солдат смерть настигала уже в реке.

В этой короткой стычке гарнизоны правительственных войск Афганистана были разгромлены начисто. В качестве трофея моджахедам досталось большое количество оружия и боеприпасов, были и пленные.

Солдаты афганских правительственных сил, в панике бежавшие в сторону кишлаков Бозорак и Руха, вскоре пришли в расположение русских солдат. Моджахеды, преследовавшие их, одним ударом освободили сразу три кишлака ущелья.

Пока советские подразделения узнали о случившемся, и подошли на помощь афганским солдатам, моджахеды уже закончили свою спланированную акцию и отошли на свои прежние позиции.

Советские воинские подразделения, расположившиеся в кишлаке Аъноба, узнав о завязавшейся стычке между моджахедами и правительственными силами, должны были подойти и поддержать правительственные силы своей огневой мощью. Но, зная, что и моджахеды, и правительственные солдаты состоят из афганских племен, решили: «Раз уж встали против самих себя с оружием в руках, пусть убивают друг друга! Черт с ними! Нам нечего рисковать своей жизнью!..» С другой стороны и советская воинская группа не ожидала такого дерзкого нападения моджахедов, чтобы как следует подготовить свою боевую технику к бою. Моджахеды вышли из кишлака, дерзко напали на разбросанных группами солдат афганской армии. Своей огневой мощью – залпами из гранатометов, автоматными и пулеметными очередями – молниеносно накрыли их, так и не понявших, что и как случилось. Так же быстро закончив бой, моментально ушли обратно. Все произошло так стремительно, что и советские солдаты и офицеры не успели понять, как это все произошло. Примени советские командиры тяжелую боевую технику, атака моджахедов захлебнулась бы сразу. Но в таком случае от орудийных снарядов тяжелых советских танков могли пострадать и мирные граждане кишлаков. Исходя из этих соображений, и советское командование воздержалось направить на подмогу правительственным силам свою тяжелую боевую технику. С другой же стороны, русские не смели рискнуть своей живой силой.

Когда Советские войска вступили в ущелье Панджшер, они думали, что Масъуд со своими моджахедами попытается втянуть их в боевые действия, а затем сам убежит в горы, к северным провинциям Афганистана. С другой стороны сражение правительственных войск с моджахедами Масъуда было на руку советским войскам, ибо советские командиры использовали их как своеобразный щит, идущий впереди своих подразделений.

- Ослиное мясо к собачьим клыкам» – не раз повторяя, твердил советский генерал Варенников, когда в Кабуле вместе с другими командующими планировал военные действия советских солдат с моджахедами в ущелье Панджшер. И эта фраза пришлась по вкусу и командующему Ограниченным контингентом Советских войск в Афганистане генералу Борису Громову, и большинству других советских полководцев.

Воодушевленный их улыбкой и радостными лицами, Варенников прокомментировал свое высказывание:

- До каких пор Масъуд будет убивать наших молодых парней? На этот раз я втяну в войну с ним его же земляков-афганцев. Посмотрим, кто кого уничтожит.

В любом случае, оттого, что будут убиты афганцы, нам не будет никакого ущерба. Чем больше они будут убивать друг друга, тем выгоднее нам. Тем самым мы будем изучать и тактику Масъуда.

С самого начала операции советские командиры поставили перед собой задачу, чтобы советские войска, находившиеся в кишлаках Аъноба и Руха, не проявляли особого рвения помочь правительственным силам Афганистана. Заодно советское командование было заинтересовано узнать как можно больше о маршрутах и тропах, по которым передвигаются моджахеды Масъуда. Но как только они увидели, что за очень короткий промежуток времени моджахеды Масъуда вывели из строя большое количество живой силы и техники правительственных сил Афганистана, советские подразделения поняли, что это чревато осложнениями и для них. И сразу поспешили, было им на помощь. Но было уже поздно. До того, как подоспело подкрепление русских, моджахеды завершили операцию в Барчамане и, отойдя и заняв позиции в горных выступах, между скалами, уже оттуда вели прицельный огонь по подошедшим подразделениям русских. Видя, что становятся живыми мишенями, советские солдаты укрылись за броней своих танков, и вновь отступили к кишлакам Аъноба и Руха.

Когда Масъуд поднялся к огромному валуну, что стоял над кишлаком Барчаман, солнце близилось к закату. Сняв свое оружие, моджахеды сели на камни. Судя по облегченным вздохам, можно было понять, что моджахеды остались довольны удачно проведенной операцией.

- Солех Мухаммад, объясни командирам, что теперь займем позиции прямо над русскими, над кишлаками Руха и Аъноба. Посмотрим, чем они будут заняты этой ночью! – сказал Масъуд и расстелил на земле свой молитвенный коврик. Настало время сумеречного намаза.

После получасовой передышки, по той же тропе, что пришли, следуя друг за другом, моджахеды направились к тем кишлакам, откуда пришли. Вместе с Кристофом и Джеромом Масъуд следовал за ними.

В этот предвечерний час прохлада гор тянула с востока легкий ветерок, приятно ласкающий и снимающий усталость. Довольный удачным исходом очередного боя, на душе Масъуда все же было неспокойно. Он знал, что в сегодняшнем бою в основном погибли мусульмане-афганцы. И понимал, что подставили их русские: Чтобы мусульманин убивал мусульманина. В этом бою, кроме как защититься, у Масъуда иного выбора не было. Продлись этот бой дольше, и оставайтесь моджахеды в кишлаке чуть больше, не сносить было головы и его моджахедам. При таком раскладе моджахедам ничего не оставалось бы, как сдаваться в плен русским, или убежать в северные провинции и распадаться на мелкие группы. Сдаваться русским тоже означало явную гибель и моджахедам, и самому Масъуду.

Масъуд знал и другое. Попавших в плен моджахедов русские обязательно сдают государственной службе безопасности Афганистана, которой руководит давний друг детства Масъуда Наджиб. Сотрудники этой службы будут обращаться с пленными как с ярыми врагами афганского государства. И все они будут умерщвлены неслыханной мученической смертью. Потому моджахеды настроены были воевать решительно. И если им грозила смерть, то они предпочитали умереть смертью солдата на поле битвы, чем сдаться в плен, и быть убитыми позорной смертью в застенках тюрем. До этого времени Масъуд кроме, как защитить свой дом, население ущелья Панджшер, никуда больше рейдов не совершал и не думал совершать. Не раз подчеркивал это и в беседах с журналистами:

- …Пожалуйста, если в гости пожаловали, добро пожаловать! Будем рады гостям. Но если вступил в наши края со злым умыслом, мы такого гостя не можем принять, не пустим к себе домой. Советские подразделения, солдаты и офицеры правительственных войск Афганистана пожаловали к нам не с добрыми намерениями, с оружием в руках, с войной, с целью захвата ущелья Панджшер, убийства жителей его кишлаков. И пока в моих жилах течет кровь, не оставлю их в покое. Поднявший меч от меча и погибнет. …– Масъуд делился своими размышлениями с Кристофом де Понфилием. Эту ночь репортеры провели вместе с ним в его землянке, после того, как Масъуд подвел итоги проведенного днем сражения. Призвал всех моджахедов быть бдительными, назначил и проверил все посты, позаботился о провизии моджахедов. Поручил командирам послать 2-3 молодых парней кишлаков ущелья за водой. Он нутром чувствовал опасность. А потому делал все, чтобы быть готовым к бою. Он попросил этих парней интересоваться у населения кишлаков и положением дел как в самих кишлаках, так и на главной транспортной артерии ущелья. Основания для беспокойства были. Судя по поступающей информации, наряду с военной угрозой над дорогой нависла и угроза ее закрытия подразделениями Хикматёра, что было опаснее для населения кишлаков, чем ведение боевых действий, поскольку, чтобы спастись, люди тогда не смогут и покинуть ущелье Панджшер. Зима же становилась все ближе, а население испытывало нужду в запасах продовольствия.

Отдав необходимые распоряжения, Масъуд подошел к землянке, где устроился Кристоф. Они с Джеромом сидели возле землянки на камне и сняв с уставших ног ботинки, руками массировали мозоли на ногах.

- Есть что-нибудь съестное? – подойдя поближе, спросил Масъуд на французском.

- Хлеб и вода имеются, Омир Сохиб, – ответил Кристоф. – Очень устали. Ничего не хочется есть. Какой страшный и тяжелый все-таки выдался сегодняшний день.

- Что-нибудь успели снять? – спросил Масъуд.

- По мере сил и своих возможностей сняли. Ладно, война, видимо, еще не скоро закончится. По всей вероятности, еще до самой зимы останемся в Панджшере, а потом отправимся в Кабул, затем в Мазори Шариф и другие края Афганистана. Планов у нас много, Омир Сохиб. – сказал Джером и решил некоторыми своими планами поделиться и с Масъудом. – Свой новый фильм мы назовем «Пепел войны». Он повествует о войне в Афганистане, о руинах, оставленных войной на этой земле. Сообщим мировому сообществу о трагедии этого народа. Затем, как и договаривались с Кристофом, если не будет суждено умереть, приступим к съемкам фильма «Кабул – крайняя точка земли». Кстати, собрали материал и о вашей жизни, Омир Сохиб. Бог даст, и вам посвятим один из своих фильмов. Под названием «Афганец Масъуд».

- Кристоф, вы же знаете, что я не афганец, а истинный таджик Афганистана. – уточнил Масъуд и прокомментировал свои слова, – Мои предки когда-то пришли сюда из Дахбеда Самарканда. Кто знает, может, их тоже война вынудила покинуть родину и переселиться сюда. Хотя и обстроились на берегу реки, чтобы жизнь свою как-то наладить по-человечески, и здесь им не дали жить, как следует.

Беседа Масъуда с Кристофом и Джеромом длилась допоздна. Увлекшись беседой, мысленно окунувшись и в мир своего детства, Масъуд ушел от них далеко за полночь.

Вернувшись в свою землянку, по дороге Масъуд размышлял о проделанном за день и о планах на завтра. И было отчего. По его расчетам, почти тысяча советских солдат и офицеров, танки и другая военная техника сосредоточились в кишлаках Аъноба и Руха. Не исключено, что в следующие дни прибудет к ним и новое пополнение. Надо уже сейчас распорядиться, чтобы к входу в ущелье, к кишлаку Гулбахор отправить группу моджахедов, чтобы те в случае вторжения в ущелье русских, смогли оказать им сопротивление. Масъуд тут же по рации поделился своим видением ситуации с Солехом Мухаммадом и Фахимом и распорядился, чтобы срочно туда была выслана группа моджахедов.

Зайдя в свою землянку, Масъуд повесил свой автомат Калашникова на уступе у входа, снял сапоги, помассировал немного свои ноги и во весь рост растянулся на пол, устланный соломой.

Ночь была тихая и спокойная. Но Масъуд не мог уснуть. Тревожные мысли лезли в голову, не оставляли его в покое и здесь. Его тревожило то обстоятельство, что война в ущелье слишком затянулась, и советские войска остаются здесь надолго. Ход мыслей привел его опять к делам сегодняшним. Каждую деталь предстоящей операции в кишлаках Руха и Аъноба надо было тщательно спланировать.